Журины - история крестьянской семьи

Километрах в шестнадцати от Углича, на левобережной стороне Волги, недалеко от свертки с Кашинской дороги на Терютино расположена деревня с необычным названием Вдуля. В начале прошлого века в том конце ее, что ближе к лесу, стояли два крестьянских двора братьев Журиных. В одном из домов, крепком пятистенке с богатым 20-метровым двором проживал рачительный хозяин Журин Осип Сергеевич, мой прадед.

ЧЕСТЬЮ ДОРОЖИЛИ

Жил Осип Журин с родителями, двумя дочками - Анной и Евдокией - и женатым сыном Иваном. У Ивана уже были два сына, Иван и Павел. Евдокия вышла замуж в родной деревне за рослого красавца Богомолова Андрея Яковлевича, родила двух дочек и сына Николая. Анну сосватали из деревни Нетки Витушкины - за сына Василия. Родила Анна сына Павла (третьего внука, а всего будет у Осипа Сергеевича их семь, и столько же внучек). Иван в 1911 году овдовел, через два года женился и подарил отцу еще трех внуков и четырех внучек Крепким был стариком прадед Осип Сергеевич. Рослый, широкоплечий, костистый, с густой бородой. Таким он смотрит с редкой семейной фотографии начала XX века. А вообще о Журиных известно, что они принимали участие в строительстве в 1842 году церкви Смоленской Богоматери в Княжеве (в этом селе в начале XX века было 73 хозяйства, а сейчас там всего четыре жилых дома и несколько дач).

Журины дорожили честью. Рассказывали такой случай. Еще при царе пошел мой прадед на охоту с шомпольным ружьем, которое заряжалось со ствола и разрядить его можно было только выстрелом. Ближний лес был разгорожен на участки жердями, и на одном из них как раз заготавливали дрова. А у саней две лошадки стояли и мирно жевали сено. Вот здесь и произошла эта нелепость. Перелезая через ограду, прадед задел ружейным курком за жердь. Прогремел выстрел, и одна из лошадей упала. Выстрел оказался для нее смертельным. И как же поступил мой прадед? Нашел хозяев лошади, рассказал о случившейся беде и пообещал возместить убыток. Вскоре он это и сделал. И на здоровье прадед не жаловался. Как-то, когда ему было уже 86 лет, зимой, истопил баню, помылся и преспокойно пошел на охоту. Распарившись-то! Кстати, его внук Павел умер в возрасте 88-ми лет. Это потом война заметно укоротила людской (особенно мужской) век Дед же мой - Иван Осипович Журин, 1871 годарождения, - во время войны был заведующим молочно-то- Варной фермой, возил молоко на приемный пункт. А умер он осенью 1945 года от истощения (про этот трудный момент в его жизни я скажу еще немного дальше).

А ДЕД ИЗОБРЕЛ ЛЬНОМЯЛКУ

Кроме ведения обычного крестьянского хозяйства, сеяли лен, обрабатывали на волокно и везли зимой на продажу в Калязин, где за него платили золотом. Но что делать? Против родительского слова не пойдешь (хотя это и был уже 1934 год). Однако вернемся же, как говорили древние, «к нашим баранам». То есть - к тому, о чем я начал рассказывать, к семейному хозяйству. От породистой кобылы Журины выращивали на продажу жеребят (за случку платили хозяину жеребца немалые деньги, но прибыль все же была). Держали пчел. Зимой мужчины выделывали шкуры. Шили шубы и котом, которое сразу же меняли на бумажные рубли - чтобы не потерять «монетки». К слову сказать, в трактире в Калягине и познакомились мои деды Иван Осипович Журин и Иван Степанович Куделькин. У одного был сын взрослый, у другого - дочь на вьщанье. Вскоре они поженили их. А у молодых были уже любимые- ненаглядные, о которых они потом помнили всю жизнь (я не раз об этом слышал от них, когда они дожили до со- стюмы. Занимались извозом: возили товар в Калязин и Кашин. Женщины обрабатывали лен, пряли, ткали.

Дед Иван Осипович изобрел и изготовил из подручного материала пятирядную льномялку, что сильно ускорило и облегчило процесс обработки льна. Рассказывали, приезжал по этому поводу из Углича инженер, сделал чертежи с этой мялки и все спрашивал у Ивана Осиповича, где он университет закончил - в Москве или Петербурге? Так и не поверил, что дед учился всего две зимы - у дьячка. В тяжелую пору двадцатых - начала тридцатых годов подались старшие внуки Осипа Сергеевича, Иван с Павлом, в Москву, за ними - подросший Василий. Все они, кто как мог, помогали родителям деньгами. Пришлось все-таки деду Ивану Осиповичу в ту нелегкую годину взять грех на душу: чтобы не уморить младших детишек с голоду, он часть зерна при сдаче продразверстки припрятывал. Не раз, по доносу одного завистника, искали утаенное зерно, но не находили.

И ПОШЛИ НА ВОИНУ ВНУКИ...

А, потом грянула Великая Отечественная. Старший внук Осипа Сергеевича Иван вступил в войну в Москве в народном ополчении (он был 1898 года рождения, а призывался 1905 год), погиб в августе 1942 года под Вязьмой. Я читал письмо Ивана с фронта, написанное в апреле 1942 года, из которого запомнилась просьба к моей маме помочь его жене вырастить двух дочек Следующий внук, Павел Васильевич Витушкин (1903 г.р.), сын Анны, погиб 17 января 1944 года в Витебской области при освобождении станции Кринки. Третий внук, Павел Иванович (1904 г.р.), выехал из Москвы с заводом в Куйбышев, потом в Казань, где был до 1949 года (производили там боевые самолеты). Еще один внук, Василий Иванович (1914 г.р.), перед войной работал в Подмосковье заместителем председателя колхоза. Когда враг подходил к Москве, председателю и ему поручили перегнать скот в Ивановскую область. По дороге старший сбежал, а Василий пригнал скот с недостачей. Судили, дали 10 лет. Попросился на фронт, взяли в штрафбат, конечно. Был ранен. После войны вернулся в родной колхоз. Умер в 1953 году в возрасте 39 лет (сказалось тяжелое ранение в грудь). Остались два сына и две дочери.

СТАЛ СЕРЖАНТ ПОЛЕВОДОМ

Алексей Иванович (1921 г.р.) - начал воевать в Белоруссии. В одной из первых контратак на ровном поле был контужен, потерял сознание. «Очнулся и вижу: немцы идут навстречу цепью, постреливают, - вспоминал потом А.И. Журин. - Первая мысль - спрятаться. А рядом ни кустика. Притворился убитым. Подошел немец, наступил кованым сапогом на кисть левой руки, выстрелил рядом в землю и ушел». Затем были бои в окружении (в «Книге Памяти Ярославской области», изданной в 1995 году, А.И. Журин значится без вести пропавшим - как раз в тех сражениях в октябре 1941 года), оборона Кавказа, снова Белоруссия. После войны добивал фашистов в лесах Прибалтики. Шесть с половиной лет хранила его военная судьба. И лишь в 1947 году старший сержант А.И. Журин вернулся на родину из Латвии. Женился на приезжей красавице- труженице Серафиме Мелю- ховой. Изо дня в день занят был напряженным трудом - работал трактористом, с женой-плугарем. Потом он - бригадир-полевод. Незаметно к боевым наградам прибавился орден Ленина. Вырастили супруги двух сыновей и двух дочерей. Умер Алексей Иванович в 1993 году.

Еще в 50-х годах купил Алексей Журин старый домик, на два окна на улицу — во Вдуле у пруда, на высоком месте. Разобрал его, добавил нового леса - получилась красивая изба. Жаль, без крыльца. Не хватило у хозяина жизни, чтобы смастерить крылечко - все время отдавал он работе в родном колхозе «Вперед». Так и смотрит теперь дверь в пространство. Так и ходят в дом через двор. А перед домом уже выросли две красавицы-березы, посаженные детьми Алексея Ивановича.

«ПОХЛЕБАЕМ СОЛЕНЕНЬКОЙ ВОДИЧКИ...»

Ушел на фронт 17- летним пареньком в 1942 году еще один внук - Николай Андреевич Богомолов (сын дочери Евдокии). Был ранен. В 1945-ом вернулся с пятью боевыми медалями. Женился. Работал на часовом заводе. Награжден за труд орденом Трудового Красного Знамени. Не дожил до 60-летия Победы. Живут в Угличе два его женатых сына. Об этом моем дяде, стоило бы, конечно, рассказать специально, отдельной статьей.

Седьмой внук, Владимир Иванович Журин (1932 г.р.), в 1941 году жил с отцом в деревне Вдуля. В десять лет пахал на лошади, в двенадцать - работал в колхозе плугарем. Подрос, сел за руль, а потом за рычаги тяжелого трактора. После армии женился (сейчас три его дочери живут самостоятельными семьями). На пенсию ушел с орденом Трудовой славы. Живет с женой Верой Илларионовной в перестроенном родовом доме. Война до сих пор напоминает ему распухшими суставами пальцев. В те далекие голодные годы его отец Иван Осипович, у которого было девятеро детей, говорил всякий раз, когда нечего было поесть: «Вовка, давай похлебаем солененькой водички...». А разве забыть ему, каку него, 10-летнего Вовки, просили хлебца (а где его было взять!) две младшие сестренки... Старшая из внучек, Августа Ивановна Журина (Брагина), в войну девчонкой, по призыву комсомола, села на трактор, сменив ушедшего на фронт земляка. Да так и осталась на всю жизнь механизатором, до самой пенсии. Глава дополнительная, охотничья.

СОБАЧЬЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ

Надо сказать, в роду Журиных увлекались охотой буквально все мужчины, и они всегда держали собак- гончих. И ружья у них были издавна - от одноствольного шомпольного до трехствольного, с третьим, нижним нарезным стволом под пулю. С «шомполкой» охотился мой прадед Осип Сергеевич. Из-под собаки бил лис, а зайцев стрелял зачастую на огороде или у деревенских сараев. Его внук Павел Иванович (мой отец) с детства пристрастился к ружейной охоте, а когда подрос, то его отец - Иван Осипович - передал ему дорогое ружье - семейную реликвию, бельгийскую штучную двустволку бескурковую 16-го калибра «Зауэр три кольца», в то время она была мечтой любого охотника. Особенно Павел Иванович любил охоту с русской гончей. А охотился он лет до 80-ти, пока не ослабло зрение. Однажды мне на глаза попалась фотография начала 20-х годов прошлого века. На ней засняты три молодых парня с ружьями и двумя собаками. Я стал расспрашивать отца о тех, кто на фото. - Это я с товарищами, - начал рассказывать он. - Я слева, а у моих ног Лорд - моя собака. Лучшая была в округе гончая по лисе и зайцу, верхним чутьем по следу шла. Большие деньги за нее предлагали. До сих пор ее забыть не могу (а отцу было уже далеко за 60 лет. - ЕЛ.). Был такой случай. Собрался я ехать к старшему брату Ивану в Москву. В деревне совсем стало плохо: хозяйство разорили, а семья большая - трое стариков да трое малых детишек на двух безлошадных работников... Ну и продал я Лорда товарищу - вот он на фото посредине (у друга детства Алексея - он на фото справа - собака была). Передал собаку на поводке их рук в руки и сразу пошел, не оглядываясь, в город Калязин.

Года через два приехал я в деревню в отпуск и сразу же - на охоту. Иду кромкой леса, снегу немного, шагается легко. Вдруг вижу - в мою сторону из перелеска бежит рыжая гончая. Правда, без голоса. Смотрю по сторонам: может, след зайца или лисы не заметил? Нет, не видать следов. А собака уже рядом. Да это же Лорд! Подбежал он ко мне, заскулил. Радости-то было! Облизал меня всего - и обратно в перелесок побежал. Неужели Гриша, друг детства, с которым вместе два года в церковно-приходскую школу бегали, охотится? Точно. Опять бежит Лорд, а за ним - поотстав, конечно, — Гриша. Встретились, обнялись. А разговору-то! В общем, не до охоты стало. А собака-то, а собака! Не знаю, кто больше обрадовался встрече: мы с Гришей или Лорд.

Повернули мы к домам. Я приехал всего на неделю, поэтому решили: завтра с утра снова на охоту! Вскоре подходим к развилке дорог: мне во Вдулю, а Грише - в Шум- лево. Иду к дому не оглядываясь. И тут слышу - Лорд подбегает. Погладил я его, потрепал за шею, отослал к Грише. И снова после этого Лорд прибегал. И так несколько раз... Спал я эту ночь плохо, ворочался. А утром пришел Гриша, еще не светало. Лицо в слезах: «Лорд умер...» «Лорд-то, как мы с тобой расстались, подбегал ко мне несколько раз, да убегал, - говорил Гриша. - Думал я, у тебя он остался. Ну, утром встал - и к тебе. По дороге вдульских встретил, они сказали: вечером у развилки чья-то собака долго выла - к покойнику, видно... Я - к развилке. Гляжу, Лорд лежит у дороги, и голова на перед- нихлапах.Я: «Лорд, Лорд!» Не шелохнется... Потрогал его - а он окоченел уже».

Вот такая история приключилась с моим отцом, Павлом Лебедевым и его любимой гончей. С тех пор он всех своих собак-кобелей Лордами звал. Он их со щенков растил. Сохранился журинский корень. И сейчас еще живут Журины в деревне под названием Вдуля, которое, по преданию, пошло с нашествия татар на Северную Русь. Из 32 хозяйств в деревне осталось четыре, три из них - журинские.