начало XVII века, восстановление города

Углич сильнее других городов пострадал от ужасов лихолетья, и долго еще мир не приходил на эти земли. Город обезлюдел — в нем осталось немногим более пятисот жителей, погибли накопленные веками художественные сокровища. Медленно поднимались на пепелище восстанавливаемые сооружения. В 1628 году в Алексеевской монастыре была воздвигнута трехшатровая Успенская (Дивная) церковь — новая доминанта посада, шедевр угличского зодчества. Создание ее тем более поразительно, что строилась она почти в пустом городе. Вероятно, церковь должна была стать памятником погибшим и символом возрождения Углича. Подвигу и страданиям угличан посвящено также замечательное литературное произведение «Плач и рыдание жителей вновь населившихся».

К середине XVII века город постепенно восстанавливался, оживились ремесло и торговля. Если в 1628 и в 1631 годах в нем было 47 и 63 тяглых двора, то в 1664 году — 659 дворов. Угличские купцы торговали с Москвой, Ярославлем, Астраханью, Северным Поморьем, Псковом, Ригой, а «посадский человек» Чеполосов вел дела с Персией и Индией. Город экономически окреп, неизмеримо возросли богатства посадских «лучших» людей и монастырей — крупнейших феодалов. Все это создавало предпосылки для подъема монументального каменного строительства. Период конца XVII века оставил наиболее значительный след в архитектурной летописи города. Зодчество Углича развивалось под воздействием соседних Ярославля и Ростова, с одной стороны, и Москвы — с другой. На угличской почве эти влияния скрестились, что внесло в архитектуру города локальные стилистические черты.

Самое раннее и выдающееся в этом ряду произведение — Воскресенский монастырь, сооруженный в 1674 — 1677 годах по указанию энергичного и честолюбивого ростовского митрополита Иопы Сысоевича, последователя патриарха Никона. Одержимый страстью к строительству, Иона стремился в торжественно-монументальном ансамбле монастыря выразить силу и величие церковной власти. Мирским вкусам посадских купеческих кругов более отвечали нарядные и праздничные, хорошо освещенные и уютные храмы с трапезными и обширными папертями, на которых можно было поговорить о земных делах. К лучшим образцам построек этого типа относятся церкви Димитрия «на крови» и Рождества Иоанна Предтечи.) На рубеже XVII—XVIII веков в архитектуру Углича начали проникать элементы «нарышкинского барокко».

Художественная значимость памятников определялась не только архитектурными качествами, по и синтезом искусств. Основой синтеза стала повышенная декоративность— «дивное узорочье», определявшее в конце XVII века стилистику всех видов искусства. Тяге к преукрашенности отвечали полихромное керамическое убранство, богатая резьба, росписи, кузнечные и ювелирные изделия. Углич почти не сохранил фресковой живописи XVII века. Почти нет в городе и древней резьбы, но традиции ее воплотились в более поздних иконостасах. Долговечнее оказались изделия кузнецов — «двери дощатые», ларцы, сундуки-изголовники, украшенные тонким, похожим на кружево прорезным железом. Славились угличские чеканщики по серебру. Самыми известными были фамилии ювелиров Серебренниковых и Хорхориных, работавших ещё в прошлом столетии.

Во второй половине XVII — начале XVIII века завершилось формирование системы опорных доминант, связавших воедино пространственную композицию города. Особенности пейзажа — крутой изгиб Волги, обрывистый, изрезанный ручьями правый берег, мягкие линии склонов — во многом предопределили неповторимый облик Углича.

Природа, опоэтизированная и одухотворенная людьми, непосредственно воздействовала па характер общегородского ансамбля и архитектурных сооружений с их живописной свободой и живой пластикой. Возвышенные точки рельефа отмечались вертикальными акцентами, рассчитанными на обширную сферу восприятия. Не только религиозная идея вознесения к небу, по и обращенность к окружающим просторам объясняла стремление к высотности сооружений, к выразительности их силуэта.

Активное использование особенностей рельефа усилило богатство панорамы Углича. Естественным центром ее была излучина Волги, где в перспективе сходящихся плесов располагался кремль. Силуэт города в этой части был особенно насыщен вертикалями. Широкую дугу главного «волжского фасада» Углича фланкировали, наподобие кулис, ансамбль Воскресенского монастыря с западной стороны и Корсунская церковь, возведенная па месте Макарьевского монастыря,— с восточной. Вместе с промежуточными акцентами — посадскими церквами — они сливались в непрерывную цепь вертикалей, пронизанную сложным, синкопирующим ритмом. Над высоким берегом, который служил как бы пьедесталом, поднимался остроконечный венец шатров и глав. Постепенный подъем рельефа к периферии позволял включать в поле зрения удаленные объекты, что создавало впечатление глубинной многоплановости и живописного разнообразия. Ансамбли естественно продолжали плавные линии и ритмы пейзажа, будто «архитектура выросла из земли и держится за нее корнями, как растение» .

При восприятии города с основных подъездных путей ведущую роль играли Воскресенский, Богоявленский и Алексеевский монастыри, а также Корсупская церковь, стоявшие у главных дорог по границе посада. Эти доминанты располагались примерно на равном расстоянии от кремля и друг от друга (в плане — по углам гигантской трапеции) и имели свои зоны влияния. Видовая система посада выгодно учитывала элементы микроландшафта. Ложбины Каменного ручья и реки Шелковки определяли фронт видимости и визуальные взаимосвязи между тремя монастырями, господствовавшими на водоразделах. Комплексы монастырских зданий были растянуты вдоль долины водных протоков — с учетом восприятия панорамности каждого ансамбля. Алексеевский монастырь раскрывался от центра города в перспективе Каменного ручья, а Корсупская церковь — с Волги по долине Селивановского ручья.

В конце XVII века в городе было более тридцати церквей. Над всем правобережным посадом парили три шатра Дивной церкви. С ними перекликались островерхие завершения деревянных храмов, живописно разбросанных но обеим сторонам Волги. Над торговой площадью поднимались двухшатровая Успенская и трехшатровая Казанская церкви с шатровыми же колокольнями. Каменные здания ставились обычно на месте деревянных, отмечая то же главенствующие точки пейзажа. Тем самым сохранялась преемственность в развитии композиционно- видовой системы Углича. Причем роль новых высотных акцептов была, как правило, более активной.

Излюбленный на Руси шатер наиболее органично решал задачу создания выразительного высотного силуэта. Во второй половине XVII века, после реформ патриарха Никона, этот высотный силуэт достигался за счет развития по вертикали освященного веками пятиглавия. Затем он нашел воплощение в многоярусной композиции убывающих восьмериков, пришедшей из «нарышкинского барокко».

Первые каменные сооружения па посаде появились в конце XVII века. Вблизи торга были построены лавки и кабак - «кружало». На берегу Селиваповского ручья строились различные производственные мастерские. Земляной вал отделял эту промышленную зону, опасную пожарами, от посада. Целые кварталы города не раз выгорали дотла. Из дровней застройки уцелели только три деревянных дома первой половины XVIII столетия — старейшие в русских городах.